Я болею. Вполне физически. Никакой мистики. Никакого нервного расстройства. Простая банальная болезнь. Даже обидно как-то: у такой всей необычной Меня такая простая болезнь. Хм. Плевала эта болезнь и на мой «невероятно богатый внутренний мир» и всю «творческую природу» моей личности. Как мило с ее стороны привести меня (в который раз, Пресветлые?) к простому пониманию мелочности нашего самосознания гениев. Почему-то свою индивидуальность понять (и принять, кстати) гораздо легче, чем осознать общность со всем человечеством. Легче поселить у себя дома совершенно нелегального Гендальфа или Леголаза (вполне реальный факт переписи населения: у нас в России живет около 6 тысяч Гендальфов, Леголазов и Фродо), чем сказать, что ты просто обычный, абсолютно ничем не примечательный человек… Плебейское желание показаться тем, чем ты не являешься.
Я решила покормить невероятно милых кутят, обитающих уже второй месяц в нашем дворе. Если их помыть, то они приобретут простаки prominent сходство с маленькими кремовыми лабрадорами… У их матери красивые карие глаза, очень достойные, похожие на человеческие; в них нет подхалимского просящего выражения, столь характерного для бездомных собак. Мне почему-то кажется, что их отцом просто обязан быть такой же кремовый пес, который все время сидит на моем пути в универ и заглядывает всем прохожим в лицо ищущим взглядом… Меня он узнает (может, мне просто так хочется думать) и неизменно улыбается всей мордой, а иногда даже провожает до дороги.
Я отдала еду и стояла, наблюдая, как они ее едят; точнее, ела Мать, а все дети носились вокруг, порой тыкаясь любопытными (и голодными) носами в миску. Старая собака не гоняла их, она, не поднимая головы, продолжала степенно поглощать пищу. Вскоре недавно народившееся собачье племя поняло, что ловить там нечего и начало прыгать с лаем вокруг моих сапогов, явно предлагая поиграть. Я отсутвующе смотрела на лающее хвостовиляющее безобразие у моих ног. У меня не было настроения устраивать сущий беспорядок, играя в собачью игру «поймай и укуси», поэтому я направилась домой.
Когда я стояла у подъезда, я услышала невероятно жизнерадостную трель какой-то маленькой птички среди голых ветвей. Я закрыла глаза, и вместо серых тяжелых облаков, грязи и коричневого ноздреватого от таяния снега, голых простертых в немом упреке ветвей жалких тополей и поникших ив я живо представила ликующее солнце в глубоком отчаянно голубом небе, пробивающуюся траву на дышащей плодородной земле, деревья в дымке едва проклевывающихся почек листьев и цветов…
Весна, извечное лекарство от пустоты в душе… That is one of the secrets of life – to cure the soul by means of the senses, and the senses by means of the soul, как сказал Лорд Генри Дориану. Почему-то так искренне верится, что придет весна и все изменится, просто обязано измениться… Хотя уже который год вокруг не меняется ничего: прежние умные и глупые люди, прежние хорошие друзья и случайные знакомые.